Последний день жизни Эрвина Роммеля

14 октября 1944 года, в последний день своей жизни Эрвин Роммель проснулся в 7 утра, позавтракал и вышел на прогулку в сад со своим сыном. Манфред вернулся с военной службы в Харлинген на поезде в 6 утра по личной просьбе Эрвина Роммель. Официально Манфреду полагался отдых от службы только через неделю.

Во время прогулки Роммель сквозь деревья насчитал пять грузовиков с вооружёнными солдатами в гражданской одежде. Он сказал своему сыну, что в полдень к ним приедет пара генералов из Берлина. Он объяснил, что большинство его друзей и соратников уже были казнены или арестованы, по этому он сильно переживал. Тем не менее Роммель надеялся и считал лучшим вариантом их визита была бы его отправка на Восточный фронт. Перед встречей с нацистскими эмиссарами Роммель переоделся в гимнастёрку Африканского Корпуса.

Гитлеровские посланники Вильгельм Бургдорф и Эрнст Майзель прибыли к дому Роммеля в полдень. Они вежливо попросили поговорить с Роммелем наедине. Они поставили его перед последним выбором: покончить жизнь самоубийством с помощью цианида или предстать перед судом в так называемом народном суде. Они предупредили Роммеля, что вариант с народным судом касается не только его самого, но и всей его семьи. В любом случае все эти показательные судебные процессы по «заговору 20 июля» закончились смертной казнью.

Роммель согласился покончить жизнь самоубийством, но настоял на том, чтобы рассказать своей семье, что происходит. Нацисты согласились, но при условии, что его семья не разгласит эту тайну. Роммель подошёл к сыну Манфреду и напряжённым голосом сказал: «Через четверть часа я умру!». Шокированный Манфред спросил отца: «Разве мы не можем защитить себя?». Роммель ответил: «Нет смысла! Лучше одному умереть, чем всем нам погибнуть в перестрелке».

В доме также присутствовал Германн Альдингер, старый друг Роммеля по Первой Мировой Войне и личный адъютант Роммеля. Эрвин и Германн были лучшими друзьями в течение многих лет, с тех пор как вместе сражались будучи пехотинцами. Нацисты пытались удержать Альдингера разговором, чтобы Роммель мог поговорить с Манфредом. Затем Роммель всё же позвал Альдингера и рассказал ему, что произойдет. Альдингер был шокирован и возмущён. Он был готов умереть в бою за друга, чем просто оставить его на смерть в одиночестве. Однако Роммель успокоил его.

Перед уходом Роммель сказал: «Я должен идти. Мне дали всего десять минут». Он поднялся наверх, чтобы попрощаться с женой: «Я умру через пятнадцать минут... От имени фюрера мне предоставляется выбор: либо отравиться, либо предстать перед народным судом. Штюльпнагель, Шпайдель и Хофакер сделали компрометирующие заявления. Кроме того, я был в списке обер-бургомистра Герделера как рейхспрезидент». Его жена едва удерживала слёзы до того момента, пока не увидела автомобиль Opel, который уехал с её мужем в сторону безлюдного выезда из города, а не в сторону Ульма.

После прощания с женой, он надел пальто и вышел из дома в сопровождении Манфреда и Альдингера, один раз остановившись, чтобы его любимая такса не попыталась последовать за ним и сказал: «Манфред, я думаю, со Шпайделем тоже покончено. Позаботьтесь о фрау Шпайдель!». Жители деревни стали свидетелями последнего прощания Роммеля со своим сыном и старым боевым товарищем, в виде быстрых рукопожатий. Роммель сел в машину на заднее сидение, а Бургдорф и Майзель сели по обе стороны от него на заднем сиденье, чтобы не дать ему сбежать. За рулём автомобиля сидел Гауптшарфюрер SS Генрих Дузе, который поспешно увёз фельдмаршала по склону вверх на выезд из города.

Роммель встретил свою смерть в тихой лесистой местности, далёкой от потенциальных свидетелей, в 15 минутах езды от его дома в Харлингене. Приехав туда, Роммелю передали ампулу с ядом и оставили его одного в машине. Водитель Генрих Дузе после войны писал, что Майзель отвёл его по тропинке подальше от автомобиля, а Бургдорф остался курить недалеко от машины. Через 5-10 минут Бургдорф позвал их назад. Вернувшись к машине, он увидел сгорбившегося и в слезах умирающего фельдмаршала: ампула была пуста, фуражка упала на пол, маршальский жезл выпал из руки. Водитель Генрих Дузе открыл заднюю дверь, поднял фуражку и одел её на голову фельдмаршала, а также положил ему в руку маршальский жезл.

По словам Манфреда Роммеля, уже через 20 минут после того, как его отца увезли, раздался звонок телефона. Альдингер поднял трубку телефона и ему сообщили, что Эрвин Роммель скончался. Известен также факт, что в этот день, ещё при живом Роммеле, венки на его похоронную церемонию были уже готовы.